Короли эпизода

О смерти Хакима АМРИНА, завхоза детского сада в районном центре Тимирязево в Тайыншинском районе Северо-Казахстанской области, стало известно вовсе не из официальных полицейских сводок. Прошло уже больше месяца, но в пресс-службе департамента полиции, несмот­ря на многочисленные запросы от журналистов, не сформулировали даже короткий комментарий. В полиции ссылаются на то, что этот текст им никак не согласует прокуратура. В надзорном органе тоже постоянно откладывают. Поэтому до сих пор доподлинно неизвестно, расследуются ли вообще обстоятельства гибели Амрина.

***

Стоическое молчание государственных органов в отношении дела о самоубийстве совершенно нетипично: это точно не тот случай, когда лишняя информация может навредить расследованию. Но и обстоятельства суицида тоже нетипичны. Хаким Амрин свел счеты с жизнью наутро после длительного допроса в районном подразделении антикоррупционной службы.

- Мы возвращались из города, нас догнали два автомобиля, — рассказывает брат погибшего Мейрам АМРИН. — Хаким был за рулем, я спал в салоне. Это оказались сотрудники антикоррупционной службы. Как чемоданы, нас вытащили, по разным машинам распихали, телефоны отобрали и отвезли на допрос. Меня продержали в кабинете с четырёх дня до часу ночи. Без каких-либо объяснений! Я им говорю: дайте хоть телефон близким позвонить, они же волнуются, что нас так долго нет, а на дороге гололед. Ничего не объясняли, сидели охраняли меня, говорили: сейчас следователь придёт, он все знает. В итоге никакого допроса не было, в час ночи меня отпустили домой. А брата я мельком видел в коридоре. Больше мы с Хакимом не виделись…

Потом стало известно, что Амриных схватили на трассе и срочно доставили в антикор в рамках расследования дела в отношении руководителя районного отдела образования Армата КУЗЕУБАЕВА. Сейчас его подозревают в получении взятки в размере 1,2 миллиона тенге. По версии следствия, эти деньги чиновник получил за то, что без лишних вопросов подписал акты выполненных работ по капитальному ремонту двух районных школ.

***

Почему именно завхоз детского сада стал столь важным свидетелем по делу о ремонте школ, что его пришлось экстренно доставлять на допрос, в местном антикоре не комментируют. официальный представитель Агентства по борьбе с коррупцией Арман ТЛЕУКЕНОВ лишь пояснил, что “свидетель оказывал содействие следствию”. Тлеукенов также заявил, что “меры процессуального принуждения к нему не применялись, он свободно передвигался по территории области”.

Очевидно, эту информацию в центр предоставили сами сотрудники североказахстанского антикора: ни о каких независимых проверках, в том числе со стороны прокуратуры, информации нет. Между тем участники другого уголовного процесса всё-таки настояли на том, чтобы проверка законности действий сотрудников антикоррупционной службы была проведена. И даже несмотря на то что местный антикор проверял сам себя, им пришлось признать, что кое-где они перегнули палку.

***

Североказахстанская антикоррупционная служба раскрыла и направила в суд дело о получении директором петропавловского дома культуры взятки. Эту новость антикор опубликовал ещё на стадии следствия год назад. Тогда сообщалось, что 454 тысячи тенге — это откат по тендеру общей суммой около 8 миллионов. И только в суде выяснилось, что деньги передавались тогда, когда почти все акты были подписаны.

Это были услуги по исполнению музыкальных песенных композиций на мероприятиях, организованных Домом культуры. Разыграли тендер по обыкновению в начале года. А акты подписывали потом с определенной периодичностью. К октябрю, когда культурной жизнью заинтересовался антикор, оставался один-единственный акт на сумму чуть больше 500 тысяч тенге.

И именно за то, чтобы он был беспрепятственно подписан, по версии следствия, предприниматель Алла ПИСАРЕНКО и дала деньги директору городского Дома культуры Айнаш ДОС­ПАНБЕТОВОЙ. Вряд ли коррупционная история нашей страны хранит много случаев 90-процент­ных откатов! Впрочем, в антикоре даже выяснили, куда Доспанбетова потратила эти деньги: на щед­рый дастархан по случаю своего дня рождения.

На скамье подсудимых оказались обе. И только дело зашло в суд, как Айнаш Доспанбетова заявила, что в антикоре на неё так надавили, что ей пришлось оговорить и себя, а Аллу Писаренко.

- В тот день мы встретились в Доме культуры, — рассказывает Алла. — Я как раз вернулась из отпуска, привезла сувениры и ей, и деткам её. Долго сидели, болтали, уже когда уходила, она пожаловалась, что нужны деньги на ремонт металлических полуюрт к очередному празднику, а финансирования опять нет. И я просто дала ей эти 450 тысяч в долг. У них ведь постоянно так, финансирование опаздывает. При этом всегда они возвращают при первой же возможности.

А спустя месяц раздался звонок. В разговоре Айнаш Доспанбетова спрашивает у Писаренко, сколько денег та ей перечислила, постоянно повторяет слово “акты”. Запись этого телефонного звонка — главное доказательство по делу о даче и получении взятки. А звонила Доспанбетова из здания североказахстанского антикоррупционного департамента, где к тому времени провела много часов.

***

Что происходило в стенах антикора все это время, должна была выяснить проверка, которую по ходатайству подсудимых назначил суд. Видео с камер внутри здания исследовать не удалось — файлы к тому времени не сохранились. Зато остались записи в журнале учета посетителей.

8 февраля 2023 года в 10 утра директор Дома культуры зашла в здание и почти четыре часа провела у замруководителя оперативного управления ЯБЛОЧНИКОВА. Затем её на пять минут отпустили, а уже в 14.00 снова завели к этому сотруднику ещё на два с половиной часа. Следующий перерыв был на семь минут. В 19.38, спустя ещё три часа, беседы в кабинете Яблочникова были закончены. Но отправилась кормящая мать Доспанбетова не домой, а на допрос. Все, что было до, сейчас следователи называют опросом. И именно в этот промежуток времени Доспанбетова и сделала тот изобличающий звонок Писаренко.

На допросе, который начался через семь минут после “опроса”, в 19.45, а закончился в 22.11, директор Дома культуры вину свою в полном объёме признала. В выводах проверки сказано, что подозреваемой было выделено время для общения с приглашенным дежурным адвокатом для обсуждения позиции защиты. Длилась эта консультация целых шесть минут.

“В ходе опроса какое-либо психологическое или физическое давление не оказывалось, общение осуществлялось исключительно в деловом стиле, по её просьбе предоставлена питьевая вода. При этом на предложение о доставке еды она отказалась”, — написано в заключении служебного расследования. Борцы с коррупцией заявляют, что продолжительность допроса вполне вписывается в утверждённые законом рамки.

***

Между тем ещё 13 января 2023 года совместным приказом генпрокурора, председателей Агентства по финмониторингу, антикора и министра внутренних дел была утверждена инструкция, согласно которой запрещаются предварительные беседы, опросы по обстоятельствам уголовного дела с лицом, у которого не определен процессуальный статус. Вместе с этим нельзя доставлять человека на допросы по одному и тому же делу в короткий промежуток времени — до трёх часов. Доспанбетовой давали передышку в несколько минут.

По результатам служебного расследования, утверждённым руководителем областного антикоррупционного департамента Асхатом ДЖАКИПБЕКОВЫМ, Яблочников был строго предупрежден.

Но Писаренко и Доспанбетова все равно были осуждены за дачу и получение взятки. Сейчас их жалобы рассматривает апелляционная коллегия. И первым делом судьи обратили внимание на то самое служебное расследование! Его должна была проводить прокуратура, а вовсе не орган уголовного преследования. Так было написано и в постановлении суда первой инстанции. Но прокуроры отписали материал в антикор.

***

Теперь надзорному органу всё-таки придётся принципиально разбираться. Судебная коллегия дала областной прокуратуре один месяц на то, чтобы представить результаты их собственного расследования.

- А ведь это был не первый эпизод, — говорит Алла Писаренко. — Незадолго до этого, когда мы с семьей ещё были в отпуске, мне позвонила Айнаш и говорит: выручите, пожалуйста, нам опять денег не хватает! Они тогда как раз были на сельскохозяйственной ярмарке в Астане. И тогда я ей тоже скидывала 400 тысяч. Причём, так как я была за границей, деньги отправил мой юрист со своей карты на карту водителя начальника городского отдела образования, потому что только у него оказался счёт в нужном банке. Вернули мне эти деньги только недавно. И я у следователя спрашиваю: а этот эпизод почему вас не интересует, чем он от того отличается? Нет, говорят, Алла Витальевна, нам нужен только один!

Ульяна АШИМОВА, Петропавловск